"Отдельные граждане пишут: "Мы в СССР и понятия не имели, какой национальности наши соседи/соученики/друзья!". Обратите внимание: не "нам было всё равно" (это как раз хорошо), а именно "понятия не имели". Жили в каком-то этнически дистиллированном мире. Это неправда или какая-то странная забывчивость. Особенно если речь идет о больших городах. Не знаю, как обстояли дела в маленьких практически моноэтничных городках, но паспорта ведь были и там! СССР был одним из очень немногих (кажется, вообще двух) государств, где "национальность" (в смысле - этническое происхождение) записывалась в паспорт", - напоминает писатель на своей странице в Facebook.
"Вторым таким благословенным краем была ЮАР эпохи апартеида. Паспорт предъявлялся во многих случаях - от выписывания пропуска до залога при взятии лодки напрокат - и национальность сияла на первой странице. Более того. Вся федеративная конструкция СССР была построена именно на этническом принципе. Союзные республики, автономные республики, автономные области и автономные округа. И в каждом была "титульная национальность" - четырех, так сказать, сортов. Еще был русский народ, у которого не было "своей" национальной территории - но зато он был главным, руководящим народом. А внизу были совсем малые народы без своих административных единиц. То есть сортов на самом деле было шесть. Не знать того, что в стране - а значит, среди нас! - живут эстонцы и армяне, марийцы и абхазы, и т.д. и т.п. - было совершенно невозможно.
Историй о национальностях - куча. О позитивных и негативных квотах ("на эту нацию есть разнарядка" и "увы-увы, это Иванов по матери"). Бесконечные уточнения типа "инженер-татарин", "портниха-армянка". "У тебя муж еврей? - спрашивали мою маму в роддоме. - Это тебе повезло, евреи заботливые папаши!". Но сколько раз я слышал от немолодых евреев, что они якобы на самом деле не евреи, а усыновленные беспризорники...
А сколько было "этнических" анекдотов! Дискриминация была не только государственная, но и бытовая. Реальный случай: девочка в пионерлагере говорила, что ей мама велела дружить только с девочками, у которых фамилии кончаются на "-ва" или "-на". Строго! Отсекались не только "-берг" и "-ян", но и "-кая", и даже "-ко".
К нам в девятый класс пришла девочка - Эмма Шенберг, румяная курносая блондинка. Классная руководительница перед всем классом спросила ее сначала о том, откуда она приехала, кем работают мама с папой, где она живет, и наконец:
- А какая у тебя национальность? Бедная девочка, заливаясь краской, прошептала: - Украинка. Мы все молчали, глядя кто в пол, кто в окно. Но одна смелая девчонка в классе была. Она как заорет: - Ты чего, подруга, стесняешься? Прямо говори - немка! А вы, Берта Марковна, сами ведь нерусская, что вы ее пытаете?!
А вместе с тем - постоянное газетное педалирование дружбы народов: "у нас в бригаде трудятся представители двенадцати национальностей!" - не лень же было бригадиру подсчитать...
Разумеется, этническое различение отнюдь не всегда означает дискриминацию, унижение, умаление прав и проч. Вовсе не обязательно. Хотя было и это. Но я сейчас о другом. Я о том, что не надо к мифу о советском пломбире добавлять миф о том, что советское общество было "этнически безразличным" (говоря по нынешней моде, "ethnic blind"). Чего не было, того не было".
