"Ведь речь там не шла, да и не идет, вопреки патриотической пропаганде, о каком-то этническом, расовом или религиозном геноциде, о чем-то вроде истребления евреев или индейцев.

О ситуации, которая не имеет альтернатив - когда ты все равно будешь убит, но либо умрешь с оружием, либо покорно погибнешь на бойне.
Там просто было чувство обиды, нежелание жить чужим национальным и политическим проектом, ощущение несправедливости и навязанной второсортности.

Но вырезать или гнать всех, кто говорит по-русски, никакие украинцы - не собирались. Ну а только лишь ощущение несправедливости и обиды - не стоит того, чтобы оказываться под бомбежками или хоронить пятилетних детей".